Никто не сомневался в том, что лунная цивилизация возникла в результате искусственного заселения. Правда, с трудом верилось, что кто-то выбрал для поселения планету с такими тяжелыми условиями… Около миллиона человек жили в зам-кнутой системе пещер на глубине от десяти до пятидесяти метров под поверхностью. Сеть пещер располагалась в районе Моря Восточного и горной цепи лунных Кордильер.
Три года назад во время своего первого полета звездолет «Хирон» сделал посадку в этом районе Луны. Тогда и была обнаружена шлюзовая камера, ведущая в глубь лунных недр…
Через эту камеру Лена прошла и сейчас. Вместе с Кеяной она очутилась в длинном каменном коридоре. Обе сняли скафандры, и Лене, как всегда, потребовалось некоторое время, чтобы адаптироваться к составу воздуха.
Баланс кислорода и углекислоты на Луне поддерживался с помощью особых растений, вероятно, выведенных специально для этой цели.
Жители Луны внешне были очень похожи на землян, как, впрочем, и рамерианцы, но, в отличие от последних, производили впечатление какой-то болезненной нескладности. Они отличались изумительной ловкостью, чуткостью, мгновенной реакцией – Лена помнила, как в прошлом году Кеяна выбралась из завала, преградившего выход из пещеры, искусно пробираясь в щели и не касаясь каменных глыб, еле сохранявших равновесие. Но, в то же время, физически они были намного слабее землян.
Коридор был освещен светящимися шарами из фосфорического вещества. Их желтоватое сияние было довольно тусклым, но других источников света у жителей Луны не было. Огнем они пользовались лишь для приготовления пищи, да и то редко, и крайне удивлялись, узнавая от колонистов, что в течение долгих веков на Земле пользовались им для освещения. Но в условиях Луны это было невозможно: горящее пламя уничтожало слишком много кислорода.
…Коридор окончился выходом в огромную пещеру. Протянувшись на много километров, она была бы абсолютно темной, если бы не тоненькие ниточки – дорожки из маленьких светящихся шариков. Они пересекали пещеру вдоль и поперек, указывая путь.
Сколько сил и трудов надо было потратить, чтобы вырастить особый вид папоротника (кстати, папоротники тут были самыми распространенными растениями), добыть из него фосфорическое вещество, сделать шары! Дорожек были сотни и тысячи, шаров – миллионы.
Кеяна шагала впереди, легко ориентируясь по светящимся точкам. Лена, хоть и знала дорогу, старалась не отставать от нее. На шее у обеих висели «ожерелья» из таких же небольших (сантиметров пять в диаметре) шариков, какие были расставлены в лунки на дороге через каждые два шага. Веревки с нанизанными шарами были обмотаны и вокруг туловищ, а у Кеяны – даже вокруг рук и ног… Ни один житель Луны не отправлялся в путь без такого снаряжения. Шарики освещали дорогу, человека, обмотанного ими, было видно издалека. Кроме того, они служили для тех же целей, что зарубки на дереве – нашим охотникам. Ими можно было отметить свой путь, указать направление. Они были тут верными спутниками жизни, маленькие путеводные огоньки!
Девушки шли мимо небольшого озерка. Водяных паров в «подлунной» атмосфере было достаточно: тут существовали ручьи и озера, выпадали осадки в виде дождей, правда, несильных. Жизнь лунного народа измерялась чередованием теплых и холодных сезонов. Вблизи полнолуния этот район Луны начинал освещаться солнечными лучами, а спустя несколько земных суток начинали прогреваться и эти «подлунные глубины». Усиливалось испарение, пересыхали озерки. Но через две недели, вблизи новолуния, температура начинала падать. Шли дожди, и озерки вновь наполнялись водой.
До начала такого периода оставалось еще несколько дней, и поэтому озеро было наполнено водой меньше, чем на треть. Оно все поросло папоротниками, торчащими и из воды, и по берегам вокруг нее. Берег был застлан еще и мхом. Вообще растительный мир был на уровне земной палеозойской эры: не было ни одного голосеменного растения.
Впрочем, было одно исключение: коччи. Так жители Луны называли небольшое растение, похожее на хлопок своими плодами-коробочками. В отличие от последнего оно было очень неприхотливо, если не сказать большего. Коччи прекрасно рос даже на голых камнях, если на них была положена органическая «подстилка», хотя бы из начинающих гнить листьев папоротника.
Волокна, содержащиеся в коробочках коччи, шли на изготовление ниток и, в конечном итоге, – ткани. Из семян получали масло для пищи.
Папоротники, а также грибы, которые здесь тоже росли, использовали в пищу. Их ели сырыми или поджаривали на огне. Животных, кроме нескольких видов насекомых, опылявших коччи, не было.
…Они пересекли большую пещеру и подошли к очередному узкому проходу, который привел их к своеобразному «жилому кварталу». Эта пещера была меньше первой. В ее стенах тут и там виднелись отверстия – входы в жилища. Вокруг них были развешаны целые гирлянды светящихся шаров.
Здесь бегали, играя, дети. Матери время от времени выглядывали из жилищ, чтобы проследить за ними. Иногда проходили мужчины с мешками собранных съедобных папоротников и коробочек коччи за спиной.
Все здесь оставалось неизменно. Такую же картину увидели колонисты, придя сюда в первый раз. И то же самое видела три года назад Кеяна, уходя из дома без всякой надежды вернуться. Ее болезнь никто на Луне не умел лечить… Она хотела добраться до дальних, заброшенных проходов, чтобы умереть там, но упала, потеряв сознание, напротив выхода из коридора, ведущего в шлюзовую камеру. Там и нашли ее Немо и Ильсор.
Родители Кеяны давно умерли. С детства она жила в семье родственников – Акины, сестры отца, и ее мужа Киноша. Оба они были сейчас дома. Акина, только что очистив от мусора листья папоротника и разложив их на куске ткани, принялась за шитье, сидя у большого светящегося шара. Она встретила Лену приветливой улыбкой, так же, как и Кинош, который сидел тут же, читая книгу. Он, как и Кеяна, бурно увлекся жизнью Земли и пытался усовершенствовать примитивный быт своих соплеменников. По всей пещере были разбросаны книги, инструменты, схемы, чертежи, горшки с растениями… Вещи Кеяны аккуратно лежали возле ее постели. Тут тоже было немало земного: книги, репродукции картин, музыкальные инструменты – гитара, скрипка, флейта. Акина смотрела на все это с легкой усмешкой: чудаки оба – что старый, что молодая. Да беды в этом особой нет, пусть носятся со своими затеями… К землянам она относилась спокойно и доброжелательно, как и все остальные жители Луны.
Впрочем, все ли? Пока не было известно, есть ли другие подлунные сети пещер. Соплеменники Кеяны ничего не знали об этом. Единственное, что было известно, – то, что дальние проходы разрушены какой-то катастрофой. Нужно было попытаться расчистить завалы, и колонисты уже принялись за эту работу. Одновременно искали на поверхности Луны другие шлюзовые камеры. Но поиски пока были безуспешными.
…Как-то незаметно разговор вновь коснулся Кеяниной идеи об Атлантиде. Кинош настойчиво выведывал у Лены, что она думает по этому поводу, и ей ничего не оставалось делать, как повторить заключение биологов: между людьми Земли и Луны большое различие в строении организмов. Но тут же Лена добавила, что и условия жизни на Луне резко отличались от земных.
– Таким образом, – заключила она, – существует определенная вероятность того, что мы – прямые родственники, а различие наших организмов есть следствие разных условий существования. Но повторяю, – Лена взглянула на Кеяну, – вероятность не очень большая. Поверь, мне самой очень хочется, чтобы это было так, но…
– Все понимаю. И моя гипотеза об Атлантиде кажется тебе наивной.
– Ты же слышала, что Немо говорил…
– Ну, а если наоборот; если вы – наши потомки? Допустим, когда-то часть наших предков поселилась на Луне, а часть – на Земле?
– Ох, Кеяна, не ты первая строишь подобные гипотезы. Сейчас у нас все газеты пестрят ими. А куда же тогда девать Дарвина? Человек появился на Земле в результате естественного отбора, и это доказано... Вспомни, наконец, Рамерию. Люди этой планеты похожи на нас почти в точности – однако мы ничем не связаны…
Не успела Лена закончить последнюю фразу, как в пещерку вошел Ильсор – легок на помине! Рамерианец тоже был
обмотан с головы до ног веревкой со светящимися шарами. Переступив порог, он с облегчением сбросил ее.
– Как же мне надоела эта ноша, если б вы только знали! Тяжесть и неудобство при ходьбе – это еще полбеды, но ведь из-за этих шаров и взять с собой больше ничего нельзя! Во всяком случае, у меня – не получается!
– А ты возьми электрический фонарик, – сказала Лена.
– Так и делал. Но сегодня пришлось на старых проходах размечать дорогу…
К Ильсору мигом подлетел Кинош с какими-то чертежами. Завязался долгий разговор. Слушая Киноша, отвечая на его бесконечные расспросы, Ильсор все время смотрел в сторону Кеяны. Та, сидя с книгой в руках, тоже время от времени поглядывала на него. Лена улыбнулась про себя: влюбленные даже не пытались скрыть свои чувства. Вся Колония знала об их любви, и все искренне желали им счастья. Вот только Акина и Кинош, кажется, ни о чем не догадывались… но точно Лена не могла этого сказать. А Кеяна и Ильсор все никак не решались с ними поговорить.
Но Ильсор и Кеяна знали и ее тайну… Лену вновь захватили странные, тревожащие мысли.
…Кто-то заглянул в пещерку, позвал Киноша, и тот, со своим неизменным энтузиазмом, выскочил за дверь. Затем вышла по каким-то своим делам Акина. Ильсор посмотрел на Кеяну, Кеяна – на Ильсора, затем оба они – на Лену… и все трое расхохотались до слез.
– Нет, вы бы видели себя со стороны! – наконец, проговорила Лена, давясь от смеха. – У вас же на лицах все было написано! Особенно у тебя, Ильсор. Такая страдальческая мина!
– А ты не интересовалась, какое у тебя бывает лицо, когда ты разговариваешь… с одним человеком?
– Какое? – поспешно спросила она. – Ох, неужели все понятно?!
– Нет, нет. Просто иногда ты выглядишь чуть взволнованной.
– Ничего себе, «чуть»… Я порой на него взглянуть боюсь, чтобы себя не выдать. И, кажется, я эту глупость уже совершила.
– Ну, вот и прекрасно! – рассмеялся Ильсор.
– Ничего прекрасного! Целый день сегодня думаю: понял он или нет? Если понял – все, катастрофа…
– Почему же катастрофа? – возразила Кеяна. – По-моему, тебе нужно, наконец, рассказать все ему.
– Не могу. И не хочу.
– А всего вернее – боишься.
– Ну, допустим, будь по-вашему – поговорю с ним… и что дальше? Что он скажет? Страшно подумать!
– Ты думаешь, у меня таких вопросов не возникало? – улыбнулась Кеяна. – Тоже вся дрожала, не знала, как и подойти к нему. – В результате, – она обняла Ильсора за плечи, – он первый признался!
– Охотно подтверждаю, – сказал Ильсор.
– Вы – другое дело. Ты же любишь Кеяну…
– А ты так уверена, что он тебя не любит?
– Не знаю! Хватит! Покончим с этой темой, идем лучше ко мне.
Все трое сидели в комнате Лены. Кеяна что-то напевала, играя на гитаре. Ильсор листал альбом с рисунками.
– Лена, – сказал он вдруг, – дай мне еще раз прочесть те стихи.
Взяв из ее рук книгу, он долго листал ее и, найдя наконец нужные строчки, стал читать вслух:
Когда весь мир как будто за горой,
Где все мечта и все недостоверно,
Подводный я любил роман Жюль Верна
И Немо-капитан был мой герой.
Когда пред фортепьяно, за игрой,
Он тосковал, хоть несколько манерно,
Я в океане с ним качался мерно….
– И помню, слезы хлынули струей… – вздохнув, сказала Лена. – Действительно, мне остается только плакать… или смеяться над собой.
